Verba volant, scripta manent

Осень поздняя. Небо открытое,
И леса сквозят тишиной.
Прилегла на берег размытый
Голова русалки больной.

( Collapse )

Все приняло в оправе круглой
Нелицемерное стекло:
Ресницы, слепленные вьюгой,
Волос намокшее крыло,

( Collapse )

Свете тихий пречистые славы негасимых сиянии Отца,
Свете тихий, сияй нам, сияй нам, Свете тихий, сияй без конца.
Мы пришли до закатного Солнца, свет вечерний увидели мы,
Свете тихий, сияй нам, сияй нам, над великим разлитием тьмы...

( Collapse )

Ты видел деву на скале
В одежде белой над волнами
Когда, бушуя в бурной мгле,
Играло море с берегами,

( Collapse )

Я знаю, что все женщины прекрасны.
И красотой своею и умом.
Еще весельем, если в доме праздник.
И верностью, – когда разлука в нем.

( Collapse )

"Сохрани мою тень. Не могу объяснить. Извини.
Это нужно теперь. Сохрани мою тень, сохрани.
За твоею спиной умолкает в кустах беготня.
Мне пора уходить. Ты останешься после меня.
До свиданья, стена. Я пошел. Пусть приснятся кусты.
Вдоль уснувших больниц. Освещенный луной. Как и ты.
Постараюсь навек сохранить этот вечер в груди.
Не сердись на меня. Нужно что-то иметь позади."

( Collapse )

"Повесть мук сердечных
Влюбленных двух меня волнует,
Мне так жаль их бедных!
Как они страдают!"

( Collapse )

Я в детстве заболел
От голода и страха.
Корку с губ
Сдеру - и губы облизну; запомнил
Прохладный и солоноватый вкус.
А все иду, а все иду, иду,
Сижу на лестнице в парадном, греюсь,
Иду себе в бреду, как под дуду...

( Collapse )

Этот город мне дорог тем,
Что в нем нет ничего пустого,
Он наполнен памятью лет,
Силой правды и словом веры.

( Collapse )

Снимок сделан в мастерской фотохудожника, располагавшейся на ул. Кирова, в 1924 г.
Из этой фотосессии известно несколько снимков: Осип Брик стоит на фоне задника, сидит на стуле там же, поясной портрет с бликом в очках и портрет по плечи, также с бликом. Позднее портрет по плечи был использован Родченко для "шаржа на Осипа Брика", где с помощью краски в блик были вписаны буквы ЛЕФ.
( Collapse )